 |
| С.М.Дубнов в 1936 году в Риге, в Межапарке. Фото из Википедии. |
Думаю, что сегодня о теории автономизма мало кто знает, возможно, лишь историки, тогда как в своё время она была достаточно популярна. Началось всё в конце XIX века, когда в еврейских местечках стал зарождаться и расти протест. Протест против нищеты и бесправия евреев в царской России, а также против ограниченного мира еврейских кагалов, замкнутого в строгие религиозные рамки. Это была новая эра в жизни русского еврейства. Вольнодумцы стали отказываться от застарелого традиционного уклада. Однако будущее своего народа они видели по-разному. Одни считали, что для сохранения нации надо создавать своё государство - это были первые сионисты. Многие евреи считали, что будущего у народа вообще нет - нация неизбежно растворится в диаспоре (странах проживания). Это были ассимиляторы. Кроме этих двух течений существовало и третье - теория автономизма. Автономисты считали, что народ может и должен продолжать жить в диаспоре, сохранив и укрепив культурную автономию.
Автором теории автономизма был Семён (Шимон) Маркович
Дубнов (1860 - 1941). Не путать с раввином Мордехаем
Дубиным - латвийским политиком, лидером ортодоксальной религиозной партии Агуддат Исраэль. Шимон Дубнов - историк, автор десятитомной “Всеобщей истории евреев”. Как историка его знают и почитают, его именем названа еврейская школа в Риге, а вот о его теории автономизма упоминается редко. Но С.М.Дубнов помимо того, что был историком, был активным участником событий своего времени, талантливым публицистом, литературным критиком и педагогом. Его статьи и пламенные речи на собраниях и митингах оказывали большое влияние на российское еврейство. Его жизнь была неотделима от целой эпохи в истории русского еврейства, начиная с 80-х годов XIX века и вплоть до 1941 года.
О Шимоне Дубнове (некоторые факты биографии)
Надо сказать, что меня увлекло как учение Дубнова, так и его личность, и прежде чем рассказывать об автономизме, мне хочется остановиться на нескольких моментах его жизни, которые меня поразили. Они взяты не из “сухих” энциклопедий, а из книги его дочери Софии Дубновой-Эрлих “
Жизнь и творчество С.М.Дубнова”, изданной в 1950 году в Нью-Йорке. Все цитаты в тексте из этой книги, в том числе и высказывания самого Дубнова.
Будущий историк родился в небогатой семье в небольшом городке Мстиславле (нынешняя Беларусь). Родители, типичные еврейские труженики, были вечно заняты. Отец дома бывал редко, он был сплавщиком леса, на матери была многодетная семья да ещё и лавка. Главой семьи считался дед Бенцион - учёный талмудист, с которым Симон был духовно близок. Предполагалось, что внук, закончив хедер и иешиву, пойдёт по стопам деда. Однако изучение Талмуда вызывало у маленького Симона недоумение, которое со временем переросло в бунт. Вот как описывает учёбу в хедере сам Дубнов.
“Вот мы читаем в Мишне о споре между двумя школами законоведов. Спор идёт о том, можно ли есть яйцо, снесённое курицей в праздничный день . . . Об этом ведутся между учёными тончайшие прения, от которых вопрос ещё больше запутывается ... В голове у меня мутится от этого громким хором читаемого странного текста, от всех этих изворотов мысли и казуистических тонкостей, которые ребе вбивает в наши детские головы криками, жестикуляцией, бранью по адресу непонимающих, а подчас ударами ремешка по спине или рукам".
Ну а по ночам Симон читал светские (еретические) книги. Это была новоеврейская литература и журналы из Вильны и Одессы. “Родные с болью в сердце ощущали, что мальчик все дальше уходит от традиций, созданных чередой богобоязненных поколений”.
В 14 лет будущий историк вопреки воле родителей, и к великому огорчению деда Бенциона, поступил в Казённое Еврейское училище - “полугойскую” (гой - нееврей, иноверец) школу, а потом оказался уже в совсем нееврейском Уездном училище, так как еврейское закрыли. Учёба в этих заведениях дала Симону русский язык и открыла дорогу к сокровищам русской литературы. Овладев русским языком, он принялся самостоятельно по самоучителю изучать французский.
Это кажется невероятным, но учёный энциклопедист фактически не имел формального образования. После училища он предпринял несколько попыток учиться дальше, но в родном городе гимназии не было, а учёба и жизнь в других городах (Вильно, Двинск, Могилёв, Витебск) оказалась не по карману. Шимон решил прекратить погоню за аттестатом и учиться самостоятельно. Это не умаляло полученные знания, но лишало его возможности поступить в университет, а тем самым и вырваться из черты оседлости.
“Это решение обрекало меня на все бедствия бесправного еврея, не попавшего в разряд патентованной интеллигенции. Может быть, так и нужно было: чтоб еврейский писатель не пользовался привилегиями диплома, а страдал бы наравне со всяким массовым евреем".
Дубнову не давали вида на жительство в Петербурге, даже когда он стал достаточно известным публицистом.
Надежда на равноправие евреев, за которое так ратовал Дубнов, стала реальной в 1917 году - Временное правительство ликвидировало черту оседлости. Однако, когда власть перешла в руки большевиков и была установлена диктатура пролетариата, эта надежда рухнула. Историк предвидел кровавые последствия диктатуры. Он считал, что общество, построенное на отрицании общедемократических принципов, неизбежно рано или поздно придёт к возрождению крайних форм национализма, к государственному антисемитизму, и национальная еврейская жизнь в России будет уничтожена.
В 1922 году Дубнов уехал из Советской России, сначала он поселился в Ковно (Каунас), а потом в Берлине. В 1933 году, после прихода к власти Гитлера, переехал в Ригу. Он жил в уединении, на вилле в Межапарке. В 1941 году, после оккупации Риги фашистами, 80-летний учёный был отправлен в гетто. 8 декабря, во время второй “акции”, немощного старика вытащили из дома, чтобы вести в Румбулу (место массового расстрела евреев), но идти он не мог и его расстреляли здесь же в гетто.
“Жизнь народа была его жизнью; гибель огромных масс еврейства стала его гибелью. Летописец многих страшных дней своего народа последнюю, самую страшную страницу написал собственной кровью”.
О теории автономизма
Израильское царство было разрушено 2000 лет назад, евреи были изгнаны и рассеялись по многим странам, однако нация не исчезла. “История знает только один пример сохранения нации безземельной и рассеянной”. Дубнов видел будущее еврейского народа как продолжение его уникального прошлого. Что скрепляло разрозненную нацию в течение двух тысячелетий? Учёный пришёл к выводу, что это традиции, язык, религия, которые из поколения в поколение сохранялись в еврейских общинах. Всё это в совокупности Дубнов объединяет понятием “духовность”. Созданная историей духовная территория стала заменой несуществующей земельной. Общины создают как бы “миниатюрное еврейское государство в каждой стране”. Следовательно, и в дальнейшем следует укреплять культурную автономию еврейских общин в диаспоре. При этом он считал, что евреи должны активно участвовать в гражданской и политической жизни стран проживания. Защитой от ассимиляции должно стать национальное воспитание. Дубнов придавал большое значение созданию новых еврейских школ. Еврейских - по духу и целям воспитания, язык преподавания не столь важен, это может быть иврит, идиш или русский в зависимости от желания родителей. Важно, чтобы дети изучали еврейскую историю, литературу и древнееврейский язык.
Об отношении Дубнова к языкам хочется поговорить особо. Учёный защищал равноправие трёх языков. До 13 лет говоривший только на идиш, он писал свои труды на русском и отстаивал ценность русского языка, не умаляя роли каждого из еврейских. Точно так же в других странах для евреев стали своими языки этих стран. Сам же Дубнов был русским евреем, представителем той русско-еврейской интеллигенции, которая объединила в себе лучшие черты русской интеллигенции с верностью и преданностью еврейской культурной традиции.
Порой писатель задумывался - не пора ли начать писать по-древнееврейски. Когда же этот вопрос задавали ему друзья, то отшучивался: ”не так-то легко развестись с "иноземной" женой после того, как она народила целую кучу детей”.
К идишу Шимон Дубнов относился с особой нежностью и радовался его возрождению: “Жаргон, считавшийся пасынком культуры, из языка простонародья превратился в народный язык”. Как-то по заказу еврейского журнала он написал статью на идиш и был обрадован, что не забыл этот язык. “Во время писания какая-то теплая струя прилила к сердцу: маме-лошен (родной язык)”.
Отношение к сионизму
Во многих источниках можно прочитать, что Дубнов был противником сионизма. Судя по книге Софии Дубновой, это было не совсем так. Действительно, первоначально он воспринимал идею создания “новой Иудеи” скептически, считая её утопией. Впоследствии же его отношение изменилось - он допускал, и даже приветствовал, создание духовного центра на земле предков, полагая что это ни в коей мере не противоречит теории автономизма. Создание новой Иудеи не сможет решить еврейский вопрос, так как большинство народа останется жить в диаспоре. “Эрец-Исроэль может стать приютом лишь для части нации, диаспора останется со всей грозностью своих проблем”.
Учёный и сам мечтал совершить паломничество на землю предков, но только после того, как завершит свою миссию, закончит эпохальный труд по истории еврейского народа. Взволнованно писал он о Палестине: “И кто знает, не зачарует ли меня историческая родина, не прикуёт ли новый университет, не убаюкает ли песнь Иудеи истомлённого сына диаспоры?” Но осуществить эту мечту ему не удалось.
С.М.Дубнов был основателем и идеологом
Идише Фолкспартей - Еврейской народной партии. Эта партия была создана после погромов 1905 года. К тому времени уже существовал
Бунд - Еврейская социал-демократическая партия, которая также в какой-то мере придерживалась идеологии автономизма. Но приоритетом Бунда была борьба за права еврейского рабочего класса, а Фолкспартей на первый план выдвигала борьбу за национальные права. Дубнов считал, что
“классовая борьба внутри еврейства несовместима с национальной”. Народ должен защищаться против общего врага, как единое целое. Иначе, завоевав гражданскую свободу, можно потерять национальную.
Фолкспартей уступала Бунду и по численности, и по популярности; после Февральской революции её влияние несколько укрепилось, но тем не менее она не выдержала конкуренции с Бундом, сионистами и ортодоксами. Деятельность Фолкспартей в России прекратилась после октябрьского переворота, в некоторых странах (Украине, Польше, странах Балтии) - она продолжалась до 1930-е годов.
В
Латвии Идише Фолкспартей сосредоточила цвет еврейской интеллигенции, однако политически она была мало активна. А вот в
Режице Фолкспартей имела вес - в городской
думе 1920 года пять из пятнадцати еврейских гласных были от Фолкспартей.
Членами Идише Фолкспартей в Режице были Лейба Сильня, Гирш Эткин, Нахман Дименштейн, Бер Штыкан, Афроим Трифскин, Ефим Гродзинский, Йосиф Гроб, Хаим Давид Лифшиц, Мордух Озбанд.
Попытки осуществления идей Дубнова в Латвии
Можно сказать, что Латвийская республика в первые годы своего существования была плацдармом для осуществления идей Дубнова. Евреи, как и другие нацменьшинства, получили культурную автономию. В Латвии действовало множество еврейских партий самого различного толка, во всех городах были синагоги, открывались еврейские школы, шли спектакли на идиш в Еврейском театре, была Еврейская консерватория, выходили газеты на идиш. В 1920 году в Риге состоялась конференция с участием всех еврейских общин Латвии - Еврейская конференция помощи.
Забурлила еврейская жизнь и в Режице - в январе 1920 года был создан организационный комитет по устройству Еврейской общины, в марте 1921 года начала свою работу Режицкая Государственная Еврейская гимназия, чуть позже ещё одна основная школа.
Мой дед - доктор
Гродзинский был явным приверженцем теории автономизма. В 1920 году он был председателем организационного комитета по устройству Еврейской общины в Режице, представлял город на Еврейской конференции помощи и был вице-председателем Центрального комитета еврейских общин Латвии. Он же был одним из основателей и первым директором
Режицкой Еврейской гимназии.
К сожалению, после
улмановского переворота 1934 года права евреев Латвии были крайне урезаны, партии запрещены, культурная автономия постепенно усекалась.
В заключение признаюсь, что написала эту “оду” Дубнову, потому что мне жаль, что его учение забыто. Мне грустно от того, что исчезла с лица земли далёкая еврейская Режица и даже не столь далёкая еврейская Рига моего детства. Мне жаль, что из жизни уходят последние представители русско-еврейской культуры. Мне жаль Латвию, в культурном ожерелье которой потускнела одна из жемчужин.
