Семья доктора Гродзинского. Часть 2.

 

Виктор. Студенческие годы. 

Большинство друзей моего отца Виктора Гродзинского, которых я знала в детстве, в юности были левонастроенные. Это были бывшие подпольщики, члены прокоммунистических организаций, таких как МОПР (Международная организация помощи борцам революции), комсомол (Коммунистический союз молодёжи) и “Sarkanā Palīdzība” (Красная помощь). Среди них были Борух Беркович, Соломон Гиллер (создатель противоракового фторофура, директор Латвийского Института органического синтеза), Исак Брод, Вульф Альперович, Язеп (Джо) Эйдус (учёный физик, за свою преданность коммунистическим идеям отсидевший сначала в ульмановских лагерях, а потом в сталинских), Люба Футлик. Мне кажется, членами компартии до 1940 года были немногие из них, но все они искренне верили в коммунистические идеалы, в возможность создания общества без разделения на классы, без эксплуатации бедных богатыми, без национального неравенства (интернационализм). 

Виктор Гродзинский - студент химического факультета Латвийского университета. 

"Ķīmikums", бульвар Кронвальда 4 (в парке около канала).
Химический факультет ЛУ находился в этом здании до 2015 года.

В 1925 году Виктор поступил в Латвийский университет и переехал в Ригу. Здесь он познакомился с молодыми людьми, связанными с революционным подпольем. Одним из них был Борух (Бойка) Беркович, впоследствии женившийся на сестре Виктора Вере. Бойка был на год моложе Виктора, однако оказал большое влияние на формирование его взглядов. В университете Виктор стал членом двух студенческих организаций, примыкавших к компартии, - Еврейского Академического союза и Darba studentu biedrība (Общество Трудовых студентов). 

В недавно созданном Латвийском университете укоренилась традиция, пришедшая из Европы, - студенческие братства - корпорации. Деятельность корпораций регулировал Конвент. Корпорации создавались по землячествам, национальностям и по интересам. Немало корпораций было открыто антисемитскими, как например, "Перконкрустс". Помимо 23-х корпораций было ещё 69 других студенческих объединений, в том числе еврейских не менее 13. Студентов-евреев в университете было около 10%. В Конвент их не допускали. Однако и внутри студенческого еврейства не было единства. Его и не могло, так как еврейские студенты представляли весь спектр еврейской общественной жизни: это и сионисты (правые - буржуазные, левые - “трудовые” и ревизионисты), и приверженцы социал-демократического Бунда, и беспартийные.. Еврейский Академический союз (Академсоюз, Акадсоюз) объединял студентов, придерживавшихся взглядов левее бундовских. 

Академсоюз был создан в 1925 году, Виктор Гродзинский был одним из его основателей, а позже - председателем. В конце 1920-х годов в нём было около 120 членов. Свои задачи “академики” видели в пропаганде марксизма среди еврейской рабочей молодёжи (не только студенческой), которую вели на родном идише. Проводили собрания, диспуты, лекции. Один из вечеров был посвящён пятидесятилетию со дня смерти Карла Маркса, доклад под названием “Маркс живёт и побеждает” прочёл известный латвийский юрист Макс Шац-Анин (1885-1975). В 1953 году этот преданный марксист и борец с сионизмом был арестован как “безродный космополит”. Наверное, многим знакомо имя дочери Шац-Анина Руты Марьяш (1927-2016). В конце 1980-х годов она была одним из организаторов Латвийского общества еврейской культуры, членом Народного фронта Латвии, депутатом Сейма. 

Сегодня уже почти забыт марксистский лозунг “Пролетарии всех стран, соединяйтесь!”, однако он владел умами огромной части человечества. Классовые интересы должны быть выше национальных - эту марксистскую идею отстаивали “академики” в горячих спорах с сионистами и бундовцами. Диспуты, порой, заканчивались потасовками и драками. 

Как я сказала вначале, одновременно с Еврейским Академсоюзом Виктор был членом Общества трудовых студентов Darba studentu biedrība, которое объединяло студентов разных национальностей - выходцев из рабочей среды. 

Здание на улице Меркеля 1, где в своё время была штаб-квартира Общества Darba studenti 

Академсоюз и Darba studenti были легальными организациями, но находились под пристальным вниманием Политуправления (охранки), так как их связь с Латвийской компартией (ЛКП) ни для кого не была секретом. Что представляла из себя ЛКП, была ли она влиятельной силой и какое место занимала в палитре политических сил Латвии? Образовалась ЛКП в 1919 году из большевистского крыла Социал-демократии Латвии. Партия не была многочисленной, число её членов колебалось от 700 до 1200. Евреев в её руководстве не было, да и среди рядовых членов их было не так уж много. Компартия была нелегальной, так как она своей целью ставила смену государственного строя. Поддерживали коммунистов малоимущие слои общества, в том числе и беднейшие евреи. Однако уже в 20-е годы сформировалось течение коммунистически настроенной еврейской интеллигенции. Это была молодёжь с юношеским максимализмом неприемлющая социальную несправедливость. Надо сказать, что среди них были и дети из состоятельных семей. Немаловажную роль имела и постепенно усиливавшаяся дискриминация евреев, которых планомерно отторгали от государственной службы. В 1930 году в государственных учреждениях работало только 25 евреев, и это включая Еврейский отдел при Министерстве просвещения (Б.Волкович). 

Уже в студенческие годы Виктор начал работать в Рижском горкоме МОПРа и в ученических кружках при ЦК комсомола как пропагандист. В отличие от Академсоюза и Darba studenti эти организации были подпольными, нелегальными. Деятельность революционного подполья в 30-е годы заключалась в распространении идей - изучении марксизма-ленинизма, проведении “летучих митингов” и первомайских демонстраций, вывешивании красных флагов и лозунгов с революционными призывами “Долой!” и “Да здравствует!”. Распространяли листовки и газеты, которые печатали в подпольных типографиях. Ни о каком терроризме или подготовке к восстанию речи не шло. 

Международная организация помощи борцам революции была создана в 1922 году Коминтерном. В то время ещё верили в скорую победу мировой революции и МОПР был создан для укрепления этой идеи - необходимо было оказывать денежную и материальную помощь осуждённым революционерам и их семьям во всех странах мира. К 1932 году число членов МОПРа во всём мире достигло 14 миллионов человек, из которых 10 миллионов были гражданами СССР, членство было "добровольно-принудительным". 

Марка об уплате членского взноса МОПР.

Помимо членских взносов средства с населения собирались и в виде пожертвований. У нас дома сохранился документ, свидетельствующий о таком пожертвовании. Мои дедушка и бабушка (по маме) пожертвовали свои золотые обручальные кольца. Это происходило во Владивостоке в 1924 году. 

Расписка МОПРа, выданная моему дедушке и бабушке. 

Принято пожертвование в пользу МОПРа от члена РКП Вакулюка Платона и гражданки Вакулюк Пелагеи два золотых обручальных кольца. 

Рассказ о революционной и общественной деятельности моего отца как-то отодвинул на второй план главное - учёбу. Между тем, в 1933 году Виктор Гродзинский окончил университет на отлично со званием инженера-химика. При этом учился он, фактически, на двух факультетах - помимо химии, посещал лекции по математике. 

Студенческая (зачётная) книжка Виктора Гродзинского. 
Отметка "ļoti sekmigi" - "очень успешно" в ней преобладает. 

Рассказ об Академсоюзе хочется дополнить событиями, происшедшими уже в советское время, когда несколько членов Акадсоюза подверглись репрессиям. Абсурдность ситуации заключалась в том, что их обвинили в еврейском буржуазном национализме, то есть именно в том, с чем они боролись. Это произошло в 1961 году, время было уже не сталинское, когда за такое расстреливали, но многие из обвиняемых не смогли оправиться от этого удара до конца жизни. “Делом” сначала занимался КГБ, а потом ЦК Компартии Латвии. Двое участников были исключены из партии, что тогда автоматически означало увольнение с работы. Пострадал и мой отец Виктор Гродзинский, в то время главный инженер химфармзавода № 6 (будущего Кальцекса). По стечению обстоятельств, незадолго до того он был представлен к высокой правительственной награде (ордену) за заслуги в создании и развитии химико-фармацевтической промышленности Латвии. После многочисленных допросов и унизительной “проработки” на партсобрании ему был вынесен партийный выговор. Ордена, конечно, не дали. Подробно описал “дело 1961 года” сын одного из членов Акадсоюза Ивар Брод. 

А вот в 1970-е годы ветер подул с другой стороны. В архиве моего отца сохранился список членов Академсоюза, погибших на войне и во время культа личности. Он составил этот список по запросу Института истории АН ЛССР. Список, безусловно, неполный, так как институт интересовали лишь те, кто был членом КПСС до войны, кроме того отец составлял его по памяти в 1974 году. В списке 21 человек, из которых 12 погибли на фронте, 5 - во время культа личности, 3 - в Испании, 1 - застрелен политохранкой. 

Список членов Еврейского Академического союза, 
погибших на войне и во время культа личности. 

1. Плакхин Гирш Израйлевич - замполитрука в 92 Стрелковом полку, погиб на фронте. 
2. Натансон Гари - погиб на фронте. 
3. Решин Хаим - погиб на фронте.  
4. Шур Абрам - архитектор, погиб от ран, полученных на фронте. 
5. Гуревич Саул - погиб на фронте. 
6. Зильберман Залман - погиб под Нарофоминском. 
7. Сегаль Яков Самуйлович - прокурор в Вентспилсе, погиб в Латышском стрелковом батальоне. 
8. Секунда Абраам - погиб на фронте. 
9. Цейтель Лейб - погиб на фронте. 
10. Фридман Евгений - погиб на фронте. 
11. Бах - погиб на фронте. 
12. Крамер Менде - погиб во время культа личности. 
13. Генкин Борис - погиб во время культа личности. 
14. Хазан Лейб Давидович - погиб на фронте. 
15. Цейтель Борис - погиб в Интернациональной бригаде в Испании. 
16. Шварц Михаил - погиб в Интернациональной бригаде в Испании. 
17. Гуревич Хаче - погиб в годы культа личности. 
18. Донхин - погиб в Интернациональной бригаде в Испании.  
19. Эйдус Бено - убит политохранкой. 
20. Гинсбург Лема - погиб во время культа личности. 
21. Фридман Зорех - погиб во время культа личности. 

Закончить этот пост мне хочется словами Артура Жвинклиса из книги “Евреи и Советская власть”. 

“Нельзя судить об этих людях с позиций современного исторического опыта. Они не понимали, с каким режимом и с какими идеями они связались. В те годы ещё не прокатилась волна сталинских репрессий и многие искренне верили в миролюбие Советского Союза и его заботу о пролетариях всех стран. Мрачное будущее никто не мог предвидеть. Разочарование наступило позднее”. 

Этот пост я написала, опираясь на архив моего отца Виктора Гродзинского, а также работы Бориса Волковича - статью “Еврейские студенческие организации в Латвии” и книгу “Сионистское движение в Латвии (1918 - 1940)”. Окунуться в революционную юность того поколения мне помогла книга Язепа Эйдуса “Прошедшее. Взгляд в прошлое и переоценка”.

Семья доктора Гродзинского. Часть 1.

Ефим (Хаим) Гродзинский и Татьяна (Тауба) Эйдельнант относились к поколению русско-еврейской интеллигенции, сформировавшемуся на рубеже 19 - 20 веков. Они получили русское образование, говорили дома по-русски, но не отказывались от иудейского вероисповедания, хотя и особо религиозными не были. В их доме соблюдались еврейские традиции, отмечались праздники. 

Он был родом из Вильно, закончил медицинский факультет Императорского Харьковского Университета. Она - выпускница Могилёвской фельдшерской школы. Их знакомство произошло где-то на юге России, куда каждый из них приехал на борьбу с эпидемией холеры или чумы.  

Татьяна (Тауба) Эйдельнант и Ефим (Хаим) Гродзинский. Посад Клинцы, ∼ 1900 год. 

Это первая фотография, где они вдвоём. Она сделана в посаде Клинцы, здесь жили родители Татьяны. В то время это была Черниговская губерния, сейчас - Брянская область России. Можно предположить, что молодые приехали к родителям за благословением.

Следующая фотография, похоже что сделана сразу после свадьбы - у обоих на руках обручальные кольца (на предыдущем фото их нет).

Татьяна и Ефим Гродзинские. 1901 год. 

Татьяна и Ефим выглядят здесь совсем юными. На самом деле Ефиму 28 или 30 лет (по разным источникам), Татьяне 25. 

Свидетельства о браке Ефима и Татьяны в семейном архиве нет, и нам не было известно, когда они поженились. Дата их свадьбы выяснилась неожиданно. Я просматривала в архиве личные дела учителей режицких гимназий, когда в мои руки попала копия формулярного списка на режицкого городового врача Хаима Гиршевича Гродзинского. Формулярный список до революции был основным учётным документом российского чиновничества. Любопытно, что этот документ, ещё царского времени, оказался в папке Цензовой комиссии министерства просвещения Латвийской республики, которая занималась допуском учителей к работе в 20-30-е годы (ЛГИА, фонд 1632, опись 1). Формуляр на Ефима Гродзинского был составлен в 1912 году, когда он впервые был назначен на должность городового врача. В этом документе оказалось много важных сведений, в том числе и запись о женитьбе. 

Фрагмент Формулярного Списка Ефима Гродзинского, составленного в 1912 году 

“Хаим Гиршев Гродзинский родился 2 апреля 1873 года [в более поздних документах 1871]. Из мещан, вероисповедания иудейского, знаков отличия не имеет. Содержание получает: жалованье 480 рублей, столовых 480 рублей, квартирных 240 рублей; всего 1200 рублей в год. Женат на фельдшерице-акушерке Таубе Менделевне Эйдельнант, родилась 13 августа 1876 года. В брак вступил 14 августа 1901 года. Имеет сына Виктора, родился 12 сентября 1907 года. Жена и сын вероисповедания иудейского и находятся при нём. Ни у него самого, ни у его жены нет ни родового, ни благоприобретённого поместья”. 

У Гродзинских было трое детей: Виктор (мой отец), Вера и Александра (Шура). Витя родился через шесть лет после женитьбы, в 1907 году, когда семья уже жила в Режице.

Татьяна Эммануиловна, Ефим Григорьевич и Витя. Режица, ∼ 1913 год. 

Ещё через семь лет, в феврале 1914 года, родилась Вера (за полгода до начала Первой мировой войны), а в апреле грозного 1917-го - Шура (между Февральской и Октябрьской революциями). 

В 1915 году, когда Режица оказалась прифронтовым городом и люди по возможности стали покидать его, двигаясь на восток, уехала и Татьяна Эммануиловна с детьми. Она уехала в посад Клинцы, к своим родителям. 

В Клинцах в 1917 году Витя поступил в гимназию. 

Витя Гродзинский - гимназист. Клинцы, 1917 год. 

О времени пребывания в Клинцах свидетельствуют несколько фотографий и одно письмо, которое Ефим Григорьевич написал детям. 

Письмо Ефима Григорьевича детям. 1917 год.

“Дорогой Витюшенька. Спасибо тебе за твоё большое письмо. Я очень доволен твоими отметками за треть; думаю, что со временем у тебя будут все пятёрки. Я очень хотел бы видеть тебя в форме и пальто. Пиши мне, дорогой сыночек, почаще о всех отметках и событиях в классе и твоей жизни. Не дразни Веру, жалей и люби маму, поцелуй за меня мамочку, Веру и Шуру. Я все мечтаю о том времени, когда мы будем жить вместе, и мы вместе будем решать задачи и готовить уроки, а потом гулять и веселиться вместе. Крепко целую тебя, любимый. Твой папа”. 

С другой стороны. 

"Прочти Верочке. Здравствуй дорогая доченька Верусинька! Как ты поживаешь? Помнишь ли папу? Папа тебя постоянно вспоминает и любит. Слушайся мамы. Целую тебя. Папа". 

Витя и Вера Гродзинские. Клинцы, 14 июня 1917 года. 

Это простенькое послание, на мой взгляд, отражает дух семейных отношений. Видно, как отец вникает в жизнь сына-первоклассника, понимает, как тот гордится своей новой формой, а также понятно, что  время, проведённое вместе, высоко ценили. Читая эти строки, мне вспоминается моё детство. Каким авторитетом был для нас с сестрой наш папа (тот бывший маленький первоклассник Витя). Как он выслушивал все наши детские, а потом уже и не детские, проблемы, и как-то от разговора с ним всё прояснялось. 

“В 1918 году мы вернулись к отцу в Режицу”, - из автобиографии Виктора Гродзинского. Это было время, когда Латвии как государства ещё не было, а Российская империя уже рухнула. Режица и Клинцы по условиям Брестского мира оказались под немцами. 

Годы немецкой оккупации и красного террора были для семьи нелёгкими. Помимо общих для всех тягот разрухи и нищеты, на семью свалились особые невзгоды - Ефим Григорьевич дважды был арестован, сначала немцами в 1918, а потом большевиками в 1919, чудом он избежал расстрела. 

Более спокойная семейная жизнь стала налаживаться после 1920 года. Вот как описывает домашнюю обстановку 20-х годов моя тётя - Вера Ефимовна Беркович (ур. Гродзинская). 

“Папа был для нас высшим авторитетом и в тоже время нежным любящим отцом. Он имел мало времени для своих детей, но тем ценнее было каждое общение с ним. Раз в день вся семья собиралась за обедом. Мы не садились за стол, пока не пришёл папа. Я и Шура выбегали на улицу посмотреть, идёт ли он. За обедом все обменивались новостями и давали им оценки. У каждого было своё место за столом. Когда мне исполнилось 10 лет, папа посадил меня рядом с собой. Это было великое счастье. Маленькая Шурочка сидела возле мамы. Добрая, заботливая мама лелеяла и пестовала нас. Жили мы близко к природе, быт был скромным, взгляды в семье самые демократичные, и вся обстановка способствовала выработке наших характеров и мировоззрения”. 

Витя, Шура и Вера Гродзинские. Режица, 1920-21 год. 

Семья Гродзинских в 1922 году. 

Ещё одна картинка из воспоминаний тёти Веры. 

“Вернувшись из первой самостоятельной поездки в Виляны, я застала дома гостей. Смущенная бестактным возгласом одной гостьи: «Так поцелуй же Шурочку!», я строптиво ответила: «Очень мне надо» и в слезах бросилась из комнаты. Шурочка же, почувствовав смятенное состояние моей души, прибежала ко мне, забившейся в угол, и, обняв, заплакала вместе со мною”. 

Шура и Вера Гродзинские. Режица, 1925 год. 

Первый паспорт Виктора Гродзинского, выданный в 1923 году. 

Первый паспорт Веры Гродзинской, выданный в 1927 году. 

Виктор - студент, Вера и Шура - школьницы. 1927 год. 

В марте 1921 года начала работу Режицкая Правительственная Средняя школа (впоследствии гимназия), доктор Гродзинский был её первым заведующим, а одним из первых учеников, зачисленных в школу, был его сын. Приём в школу требовал сдачи экзаменов, как тогда говорили, вступительных испытаний. 

Виктор закончил гимназию в 1924 году одним из лучших. 

Сведения о выпускниках РЕГГ 1924 года (ЛГИА фонд 2125-4, дело 382). 

8. Гродзинский Виктор. Способности и развитие выше среднего; склонность к математике. 

В 1925 году Виктор уехал в Ригу учиться дальше. Он был принят на химический факультет Латвийского Университета, который закончил в 1933 году. И сразу же его призвали в латвийскую армию. Службу проходил в 9-м Резекненском стрелковом полку. 

Виктор Гродзинский служил в латвийской армии с февраля 1933 - февраль 1934 года. 

Вера тоже училась в  Режицкой Еврейской гимназии. Отличницей не была, но училась очень хорошо.  В классе было два лучших ученика: Вера Гродзинская и Давид Богорад - сын зубного врача Захара Богорада. 

Сведения о выпускниках РЕГГ 1932 года (ЛГИА фонд 6637-6, дело 4266). 

11. Гродзинская Вера. Очень способная и духовно развитая, музыкальная, много читает, интересы разносторонние. 

4. Богорад Давид. Очень способный и духовно развитый. Организаторские и ораторские способности. Общественными вопросами интересуется как теоретически, так и практически. 

С учёбой Шуры было иначе. Учиться в Еврейской гимназии она не имела возможности, так как к тому времени вышло постановление, запрещавшее еврейским детям учиться в еврейских школах, если в их семьях не говорили на идише или иврите (пост "Еврейская гимназия в цифрах"). Она училась в латышской основной школе, а затем в латышской гимназии (Rezēknes Valsts ģimnazija). 

Шура Гродзинская с одноклассницами по 2-ой латышской основной школе. 

На фотографии мы видим двух еврейских девочек, вторая - возможно дочь доктора Поляка - Сузанна. 

Перед смертью отец, с горечью сознавая, что не сможет дать младшей дочери высшего образования, советовал ей освоить какую-нибудь рабочую специальность - портнихи или парикмахерши. Однако Шура, преодолев немало трудностей, высшее образование получила. В 1935 году она эмигрировала в Советский Союз, в Москве жили сёстры Татьяны Эммануиловны и много других родственников. Шура поступила в Московский станкоинструментальный институт и успешно закончила его в 1940 году. 

В домашнем архиве сохранилось удостоверение, написанное двумя режичанами - Захаром Богорадом (зубным врачом) и Рафаилом Лауценом, которое, очевидно, потребовалось Шуре при поступлении в институт. 

Нотариально заверенное Удостоверение о доходах Александры Гродзинской.  

“Гражданка Александра Ефимова Гродзинская после смерти своего отца ... жила на свой заработок, давая частные уроки по предметам средней школы и по музыке”. 

О дальнейшей судьбе повзрослевших детей Гродзинских читайте в следующем посте.